Машенька 4 рабочая версия

А потом, в кинематографе, стало людно и жарко 

Plus tard, au cinéma, ce fut la foule, et la chaleur étouffante

Очень долго молча, без музыки, по экрану мелькали крашеные рекламы,  

Pendant un long moment, la publicité en couleurs offrant

рояли, платья, духи.

des pianos à queue, des robes ou des parfums, défila silencieusement sur l’écran.

Наконец заиграл оркестр, и началась драма.

Et puis, l’orchestre attaqua et le film commença.

Людмила была весела необычайно.

Ludmila était d’une gaieté inhabituelle.

Она пригласила Клару пойти вместе, оттого что отлично чувствовала, что той нравится Ганин, 

Elle avait invité Klara à se joindre à eux parce qu’elle sentait bien que Klara avait un faible pour Ganine

и хотела доставить удовольствие и ей, и самой себе, щегольнуть своим романом и умением его скрывать. 

et elle voulait faire plaisir à Klara et se faire plaisir à elle-même en affichant sa liaison et son habileté à la cacher.

Клара же согласилась пойти, оттого что знала, что Ганин в субботу собирается уезжать, 

De son côté, Klara avait accepté de venir parce qu’elle savait que Ganine avait l’intention de partir le samedi;

и между прочим удивлялась, что Людмила словно об этом не знает, —   

elle était en outre surprise que Ludmila semblât l’ignorer –

или, может быть, нарочно ничего не говорит, а уедет с ним вместе.   

à moins qu’elle n’en parlât pas parce qu’elle se préparait à partir avec lui.

Ганин, сидевший между ними, был раздражён тем, что Людмила, как большинство женщин её типа, 

Assis entre elles, Ganine était exaspéré : comme la plupart des femmes de son espèce,

всё время, пока шла картина, говорила о посторонних вещах, 

Ludmila parlait sans arrêt de choses qui n’avaient aucun rapport avec le film;

перегибалась через колени Ганина к подруге, 

pour s’adresser à son amie, elle se penchait constamment par-dessus les genoux de Ganine,

обдавая его каждый раз холодным, неприятно-знакомым запахом духов. 

le plongeant à chaque fois dans un bain de parfum glaçant et désagréablement familier.

Меж тем картина была занимательная, прекрасно сделанная.

C’était d’autant plus irritant que le film était passionnant et parfaitement joué.

— Послушайте, Людмила Борисовна, — не выдержал наконец Ганин,

— Ecoutez, Ludmila Borissovna, — dit Ganine, incapable de se retenir plus longtemps,

— перестаньте шептать. Уже немец за мной сердится.     

— cessez de chuchoter. L’Allemand qui est derrière moi commence à se fâcher.

Она в темноте быстро глянула на него. Откинулась, посмотрела на сияющее полотно.

Elle lui lança un regard rapide dans l’obscurité, puis se cala dans son fauteuil et fixa l’écran lumineux.

— Я ничего не понимаю, сплошная чепуха какая-то.   

— Je ne comprends rien du tout. C’est une suite de niaiseries.

— Вольно было вам шептать, — сказал Ганин. – Немудрено, что ничего не понимаете

— Comment  comprendriez-vous quelque chose: vous passez votre temps à bavarder, dit Ganine.

На экране было светящееся, сизое движение: примадонна,  

Sur l’écran se déplaçaient des formes lumineuses d’un gris bleuté. Une prima donna,

совершившая в жизни своей невольное убийство, вдруг вспоминала о нём, играя

qui avait une fois dans sa vie commis un meurtre involontaire, s’en souvenait soudain en jouant

в опере роль преступницы, и, выкатив огромные неправдоподобные глаза,

le rôle d’une criminelle dans un opéra. Roulant des yeux immenses, d’une grandeur peu croyable,

валилась навзничь на подмостки. 

elle s’écroulait sur les planches, évanouie

Медленно проплыла зала театра,   

Comme une lente marée montante, la salle apparaissait sur l’écran,

публика рукоплещет, ложи и ряды встают в экстазе одобренья. 

le public applaudissait, les spectateurs des loges et de l’orchestre se levaient pour manifester leur approbation extatique.

И внезапно Ганину померещилось что-то смутно и жутко знакомое.

Brusquement, Ganine eut la sensation qu’il regardait une image vaguement – mais horriblement – familière.

Он с тревогой вспомнил грубо сколоченные ряды, сиденья и барьеры лож,

Il reconnut avec angoisse les rangées de sièges en bois d’une facture grossière, les fauteuils et la balustrade des loges,

выкрашенные в зловещий фиолетовый цвет, ленивых рабочих,

peints d’un violet sinistre, les ouvriers paresseux

вольно и равнодушно, как синие ангелы, переходивших с балки на балку

marchant d’un pas aisé et nonchalant, tels des anges vêtus de bleu, de planche en planche,

высоко наверху или наводивших ослепительные жерла юпитеров на целый полк россиян,

tout en haut, ou braquant les aveuglantes gueules des projecteurs sur toute une armée de Russes

согнанных в громадный сарай и снимавшихся в полном неведении относительно общей фабулы картины.

entassés sur l’immense plateau comme un troupeau et qui jouaient en ignorant totalement le sujet du film.

Он напряг зрение и с пронзительным содроганьем стыда узнал себя самого среди этих людей,

Les yeux rivés sur la scène, avec un atroce frisson de honte, Ganine se reconnut parmi ces gens

хлопающих по заказу, и вспомнил, как они все должны были глядеть вперёд,

qui applaudissaient sur commande, qui avaient tous été contraints de contempler

на воображаемую сцену, где никакой примадонны не было, а стоял на помосте, 

une scène de théâtre imaginaire où, au lieu d’une prima donna, il y avait

среди фонарей, толстый рыжий человек без пиджака

un gros homme aux cheveux roux, en manches de chemise, debout sur une estrade entre les projecteurs

и до одури орал в рупор.

et hurlant comme un fou dans un mégaphone.

Двойник Ганина тоже стоял и хлопал,

Le double de Ganine était lui aussi debout et applaudissait

вон там, рядом с чернобородым, очень эффектным господином, с лентой поперёк белой груди.

là-bas, à côté de l’homme au physique si remarquable avec sa barbe noire et le ruban qui lui barrait la poitrine.

Он попадал всегда в первый ряд за эту вот бородку и крахмальное бельё,

A cause de cette barbe et de sa chemise empesée, il se retrouvait toujours au premier rang;

а в перерывах жевал бутерброд, а потом, после съёмки,

pendant les entractes, il mâchonnait un sandwich et puis, après la prise de vue,

надевал поверх фрака убогое пальтишко

enfilait un vieux pardessus misérable sur sa tenue de soirée

и ехал к себе домой, в отдалённую часть Берлина, где работал наборщиком в типографии.

et regagnait son domicile, dans un lointain quartier de Berlin où il travaillait comme typographe dans une imprimerie.

И Ганин в этот миг почувствовал не только стыд, 

Et Ganine, à ce moment-là, ressentit non seulement de la honte,

но и быстротечность, неповторимость человеческой жизни. 

mais aussi le sentiment de la nature éphémère, évanescente, de la vie humaine.

Там, на экране, его худощавый облик, острое, поднятое кверху лицо

Là, sur l’écran, son image hagarde, son visage anguleux

и хлопавшие руки исчезли в сером круговороте других фигур,

et ses mains qui applaudissaient se fondaient dans la grisaille kaléidoscopique d’autres silhouettes;

а ещё через мгновенье зал, повернувшись как корабль, ушёл,

un moment plus tard, tanguant comme un bateau, la salle de théâtre s’évanouit

и теперь показывали пожилую, на весь мир знаменитую актрису,

et l’on vit une actrice vieillissante et d’une célébrité universelle

очень искусно изображавшую мёртвую молодую женщину.

jouer très habilement le rôle d’une jeune morte.

«Не знаем, что творим», — с отвращением подумал Ганин, уже не глядя на картину. 

«Nous ne savons pas ce que nous faisons», — pensa Ganine avec dégoût, incapable de regarder le film plus longtemps.

Людмила снова шепталась с Кларой – о какой-то портнихе, материи,

Penchée vers Klara, Ludmila chuchotait de nouveau quelque chose à propos d’une couturière et d’un tissu pour une robe.

— драма подходила к концу, и Ганину было смертельно скучно.

Le drame se termina et Ganine se sentit mortellement déprimé.

Когда через несколько минут они пробирались к выходу,

Quelques minutes plus tard, tandis qu’ils gagnaient la sortie avec difficulté,

Людмила к нему прижалась, шепнула: «Позвоню тебе завтра в два, миленький…»

Ludmila se serra contre lui et murmura: « Je t’appellerai demain à deux heures, mon chéri. »

Ганин и Клара проводили её до дому и потом вместе пошли в свой пансион.  

Ganine et Klara l’accompagnèrent jusque chez elle, puis regagnèrent ensemble la pension.

Ганин молчал, и Клара мучительно старалась найти тему для разговора.

Ganine gardait le silence et Klara cherchait laborieusement un sujet de conversation.

— Вы, говорят, в субботу уезжаете? – спросила она.    

— Allez-vous vraiment nous quitter samedi ? — lui demanda-t-elle.

— Не знаю, ничего не знаю… — хмуро ответил Ганин.

— Je ne sais pas. Je ne sais vraiment pas, — répondit Ganine d’une voix lugubre.

Он шёл и думал, что вот теперь его тень будет странствовать из города в город,

Tout en marchant, il songeait que son ombre allait errer de ville en ville,

с экрана на экран, что он никогда не узнает, какие люди увидят её

d’écran en écran, et qu’il ne saurait jamais quel genre de personnes la verraient,

и как долго она будет мыкаться по свету.

ni combien de temps elle allait vagabonder autour du monde.

И когда потом он лёг в постель и слушал поезда,

Et quand il se mit au lit, écoutant les trains

насквозь проходившие через этот унылый дом,

qui traversaient cette maison sans joie

где жило семь русских потерянных теней,

dans laquelle vivaient les ombres égarées de sept Russes,

— вся жизнь ему представилась той же съёмкой,

la vie entière lui apparut comme un morceau de pellicule

во время которой равнодушный статист не ведает, в какой картине он участвует. 

avec des figurants indifférents qui ignoraient tout de l’action à laquelle ils participaient.

Ганин не мог уснуть: в ногах бегали мурашки, и подушка мучила голову.  

Il ne parvenait pas à s’endormir. Des picotements nerveux lui parcouraient les jambes et son oreiller lui torturait la tête.

И среди ночи, за стеной, его сосед Алфёров стал напевать.

Puis, au milieu de la nuit, son voisin Alfiorov se mit à fredonner un air.

Сквозь тонкую стену слышно было, как он шлёпает по полу, то близясь, то удаляясь,

A travers la mince cloison, il entendait ses pas traînants, qui se rapprochaient, puis s’éloignaient,

и Ганин лежал и злился.

pendant que lui, Ganine, rongeait son frein.

Когда прокатывала дрожь поезда, голос Алфёрова смешивался с гулом,

Chaque fois qu’un train passait, la voix d’Alfiorov se confondait avec son fracas métallique

а потом снова всплывал: ту-у-у, ту-ту, ту-у-у.  

pour remonter ensuite à la surface: tom-ti-tom, tom-ti, tom-ti-tom

Ганин не выдержал, он натянул штаны, вышел в коридор

Ganine ne put en supporter davantage. Il enfila son pantalon, sortit dans le couloir 

и кулаком постучал в дверь первого номера.

et tambourina à coups de poing sur la porte de la chambre 1.

Алфёров, среди блужданья своего, оказался как раз против двери и сразу отпахнул её,

Le va-et- vient d’Alfiorov l’avait par hasard amené tout près de la porte et il l’ouvrit si brusquement

так что Ганин даже вздрогнул от неожиданности.    

que Ganine eut un sursaut de surprise.

— Пожалуйте, Лев Глебович, милости просим.  

— Entrez, je vous en prie, Lev Glebovitch. 

Он был в сорочке и подштанниках, золотистая бородка слегка растрепалась, —  

Il était en chemise et caleçon, sa barbe blonde était légèrement ébouriffée –

оттого, верно, что песенки выдувал, — и в бледно-голубых глазах так и металось счастье.

sans doute parce qu’il avait soufflé fort en chantant – et ses yeux d’un bleu pâle brillaient de bonheur.

— Вы вот поёте, — сказал Ганин, сдвинув брови, — а мне это мешает спать. 

— Vous chantez, — dit Ganine, en fronçant les sourcils, — et cela m’empêche de dormir.

— Да входите же, голубчик, что это вы, право, на пороге топчетесь, — засуетился Алексей Иванович,

— Entrez, pour l’amour de Dieu, ne restez pas planté sur le pas de la porte, — s’empressa Alekseï Ivanovitch,

неловко и ласково беря Ганина за талию.

entourant de son bras la taille de Ganine en un geste bien intentionné, mais maladroit.

– Простите великодушно, если мешал.       

— Je suis tellement désolé de vous avoir importuné. 

Ганин неохотно вошёл в комнату. В ней было очень мало вещей и очень много беспорядка.

Ganine entra à contrecœur dans la chambre. Elle contenait très peu de choses pourtant était très désordonnée.

— Я страшно рад, что вы наконец ко мне заглянули, — говорил он, — сам-то я не в состоянии спать.

— Je suis rudement content que vous me rendiez enfin visite, — dit-il. — Moi non plus, je ne pouvais pas m’endormir.

Подумайте, в субботу моя жена приезжает. А завтра уже вторник… Бедняжка моя,

Songez… ma femme arrive samedi. Et demain, c’est déjà mardi. Pauvre petite,

представляю, как она измучилась в этой проклятой России! 

 j’imagine aisément les souffrances qu’elle a dû endurer dans notre maudite Russie! »

Ганин, который хмуро разглядывал шахматную задачу,

Ganine, qui, d’un air maussade, avait essayé de déchiffrer un problème d’échecs

набросанную на одном из листов, валявшихся на постели, вдруг поднял голову: 

dessiné sur un des morceaux de papier qui jonchaient le lit, leva soudain les yeux.

— Как вы сказали?

— Qu’est-ce que vous avez dit?

— Приезжает, — бойко щёлкнул ногтем Алфёров.    

— Elle arrive, — répondit Alfiorov en ponctuant ces mots d’une chiquenaude hardie.

— Нет, не то… Как вы про Россию сказали?  

— Non, pas cela. Comment avez-vous appelé la Russie?

— Проклятая. А что, разве не правда?  

— Maudite. C’est vrai, n’est-ce pas?

— Нет, так, занятный эпитет.   

— Je ne sais pas. L’épithète m’a paru curieuse.

— Эх, Лев Глебович, — остановился вдруг посреди комнаты Алфёров,-

— Voyons, Lev Glebovitch, — Alfiorov s’arrêta subitement au milieu de la chambre –

полно вам большевика ломать. Вам это кажется очень интересным,  

il est temps que vous cessiez de jouer au bolcheviste. Vous trouvez peut-être cela amusant,

но поверьте, это грешно с вашей стороны. Пора нам всем открыто заявить,  

mais ce que vous faites est très mal, croyez-moi. Il est temps que nous admettions tous

что России капут, что «богоносец» оказался, как, впрочем, можно было ожидать,

que la Russie est finie, que la « sainte » paysannerie russe s’est révélée – comme il fallait s’y attendre,

серой сволочью, что наша родина, стало быть, навсегда погибла.

d’ailleurs – n’être rien d’autre qu’écume et crasse et que notre pays est fichu à tout jamais.

Ганин рассмеялся: — Конечно, конечно, Алексей Иванович.  

Ganine éclata de rire. — Bravo, bravo, qui, bravo, Alekseï Ivanovitch. 

Алфёров помазал ладонью сверху вниз по блестевшему лицу 

Alfiorov essuya soigneusement son visage luisant de la paume de sa main et,

и улыбнулся вдруг широкой мечтательной улыбкой: 

brusquement, se mit à sourire – d’un large sourire rêveur.

— Отчего вы не женаты, дорогой мой. А?  

— Pourquoi est-ce que vous n’êtes pas marié, mon vieux, hein?

— Не пришлось, — отвечал Ганин. – Это весело?  

— Jamais eu l’occasion, répliqua Ganine. — C’est agréable?

— Роскошно. Моя жена – прелесть. Брюнетка, знаете, глаза этакие живые…

— Merveilleux. Ma femme est adorable. Brune, vous savez, avec des yeux pleins de vie.

Совсем молоденькая. Мы женились в Полтаве, в девятнадцатом году, 

Encore très jeune. Nous nous sommes mariés à Poltava en 1919,

а в двадцатом мне пришлось бежать: вот здесь у меня в столе карточки, покажу вам.  

et j’ai dû émigrer en 1920. J’ai des photos d’elle dans le tiroir du bureau… je vais vous les montrer. 

Он снизу, согнутой пятернёй, вытолкнул широкий ящик.   

Les doigts recourbés, il tira sur le rebord inférieur du vaste tiroir – qui s’ouvrit.

— Чем вы тогда были, Алексей Иванович? – без любопытства спросил Ганин.

— Qu’est-ce que vous étiez à l’époque, Alekseï Ivanovitch ? — demanda Ganine sans curiosité.

Алфёров покачал головой:

Alfiorov secoua la tête.

— Не помню. Разве можно помнить, чем был в прошлой жизни, —      

— Je ne m’en souviens pas. Comment se souvenir de ce que l’on a été dans une vie passée…

быть может, устрицей или, скажем, птицей, а может быть, учителем математики. 

huître, qui sait? ou oiseau, disons, ou peut-être professeur de mathématiques?

Прежняя жизнь в России так и кажется мне чем-то довременным,

En tout cas, notre ancienne vie en Russie m’apparaît comme quelque chose qui s’est passé avant le commencement des temps,

метафизическим или как это… другое слово, да, — метампсихозой…  

quelque chose qui relève de la métaphysique… non, ce n’est pas le mot exact… ah! je sais : de la métempsycose.

Ганин довольно равнодушно рассматривал снимок в открытом ящике.

Ganine regarda la photographie dans le tiroir ouvert sans grand intérêt.

Это было лицо растрёпанной молодой зубастой женщины с весёлым, очень зубастым ртом.

C’était le visage d’une jeune femme ébouriffée dont la bouche rieuse exhibait toutes les dents.

Алфёров наклонился через его плечо: 

Alfiorov se pencha pardessus son épaule.

— Нет, это не жена, это моя сестрица. От тифа умерла, в Киеве.   

— Non, ce n’est pas ma femme, c’est ma sœur. Elle est morte du typhus, à Kiev.

Хорошая была, хохотунья, мастерица в пятнашки играть…    

C’était une gentille fille, très gaie, très forte au jeu de chat perché. 

Он придвинул дрогой снимок:  

Il sortit une autre photographie.

— А вот это Машенька, жена моя. Плохая фотография, но всё-таки похоже.  

— Et voici Machenka, ma femme. Médiocre instantané, mais bien ressemblant tout de même.

А вот другая, в саду нашем снято. Машенька – та, что сидит в светлом платье.  

Et en voilà un autre pris dans notre jardin. Machenka est celle qui est assise, en robe blanche.

Четыре года не видел её. Но не думаю, чтобы особенно изменилась.    

Je ne l’ai pas vue depuis quatre ans. Mais je ne pense pas qu’elle ait beaucoup changé.

Прямо не знаю, как доживу до субботы…

Je me demande comment je vais survivre jusqu’à samedi.

Стойте… Куда вы, Лев Глебович? Посидите ещё!..  

Attendez ! Où allez-vous, Lev Glebovitch ? Restez donc ! 

Ганин, глубоко засунув руки в карманы штанов, шёл к двери.

Ganine, les mains enfoncées dans les poches de son pantalon, se dirigeait vers la porte.

— Лев Глебович! Что с вами? Обидел я вас чем-нибудь?

— Que se passe-t-il, Lev Glebovitch ? Est-ce que j’ai dit quelque chose qui vous a offensé ?

Дверь захлопнулась. Алфёров остался стоять один посреди комнаты.  

La porte se referma en claquant. Alfiorov resta seul, debout au milieu de sa chambre.

— Всё-таки… какой невежа, — пробормотал он. – Что за муха его укусила? 

— Vraiment ! Le grossier personnage! — grinça-t-il entre ses dents. Quelle mouche a bien pu le piquer?

«Неужели… это… возможно…» — огненным осторожным шёпотом проступали буквы,

« Est-il-possible … », disaient les lettres, dans un discret chuchotement de néon

и ночь одним бархатным ударом смахивала их.   

que la nuit effaçait sans bruit en un seul frottement de velours.

«Неужели… это…» — опять начинали они, крадясь по небу. 

Et les lettres se remettaient à traverser le ciel de leur pas furtif : « Est-il… »

И снова наваливалась темнота.

Puis les ténèbres revenaient. 

А по улицам, ставшим широкими, как чёрные блестящие моря, в этот поздний час,

Et dans ces rues, aussi vastes que de luisantes mers noires à cette heure tardive

когда последний кабак закрывается и русский человек, забыв о себе, без шапки, без пиджака,

où la dernière brasserie a fermé ses portes, un homme né en Russie, fuyant le sommeil, sans chapeau, sans veston

под старым макинтошем, как ясновидящий, вышел на улицу блуждать,- в этот поздний час, 

sous un vieil imperméable, marchait dans un état d’hypnose; à cette heure tardive,

по этим широким улицам расхаживали миры, друг другу неведомые, —

le long de ces larges rues passaient des mondes totalement étrangers l’un à l’autre:

не гуляка, не женщина, не просто прохожий – а наглухо заколоченный мир,

ce n’était plus un noceur, une femme, ou simplement un passant, mais chacun était un monde tout à fait isolé,

полный чудес и преступлений. 

chacun était un ensemble de merveilles et de mal. 

Бывают такие мгновения, когда всё становится чудовищным, бездонно-глубоким, 

C’est dans de semblables moments que tout devient fabuleux, insondablement profond,

когда, кажется, так страшно жить и ещё страшнее умереть.

que la vie semble terrifiante et la mort pire encore.

И вдруг, пока мчишься так по ночному городу, сквозь слёзы глядя на огни

Et puis, alors que vous avancez à grands pas rapides dans la ville nocturne en regardant les lumières à travers vos larmes

и ловя в них дивное ослепительное воспоминанье счастья,

pour y retrouver le souvenir glorieux, éblouissant, d’un bonheur passé

— женское лицо, всплывшее опять после многих лет житейского забвенья, —

– un visage de femme qui ressuscite après de longues années d’oubli monotone, —

вдруг, пока мчишься и безумствуешь так, вежливо остановит тебя прохожий и спросит,

tout à coup, votre course folle est interrompue par un piéton qui vous demande poliment son chemin;

как пройти на  такую-то улицу – голосом обыкновенным, но которого уже никогда больше не услышишь.

question banale posée par une voix banale – mais que vous n’entendrez jamais plus.

А потом, в кинематографе, стало людно и жарко 

Plus tard, au cinéma, ce fut la foule, et la chaleur étouffante

Очень долго молча, без музыки, по экрану мелькали крашеные рекламы,  

Pendant un long moment, la publicité en couleurs offrant

рояли, платья, духи.

des pianos à queue, des robes ou des parfums, défila silencieusement sur l’écran.

Наконец заиграл оркестр, и началась драма.

Et puis, l’orchestre attaqua et le film commença.

Людмила была весела необычайно.

Ludmila était d’une gaieté inhabituelle.

Она пригласила Клару пойти вместе, оттого что отлично чувствовала, что той нравится Ганин, 

Elle avait invité Klara à se joindre à eux parce qu’elle sentait bien que Klara avait un faible pour Ganine

и хотела доставить удовольствие и ей, и самой себе, щегольнуть своим романом и умением его скрывать. 

et elle voulait faire plaisir à Klara et se faire plaisir à elle-même en affichant sa liaison et son habileté à la cacher.

Клара же согласилась пойти, оттого что знала, что Ганин в субботу собирается уезжать, 

De son côté, Klara avait accepté de venir parce qu’elle savait que Ganine avait l’intention de partir le samedi;

и между прочим удивлялась, что Людмила словно об этом не знает, —   

elle était en outre surprise que Ludmila semblât l’ignorer –

или, может быть, нарочно ничего не говорит, а уедет с ним вместе.   

à moins qu’elle n’en parlât pas parce qu’elle se préparait à partir avec lui.

Ганин, сидевший между ними, был раздражён тем, что Людмила, как большинство женщин её типа, 

Assis entre elles, Ganine était exaspéré : comme la plupart des femmes de son espèce,

всё время, пока шла картина, говорила о посторонних вещах, 

Ludmila parlait sans arrêt de choses qui n’avaient aucun rapport avec le film;

перегибалась через колени Ганина к подруге, 

pour s’adresser à son amie, elle se penchait constamment par-dessus les genoux de Ganine,

обдавая его каждый раз холодным, неприятно-знакомым запахом духов. 

le plongeant à chaque fois dans un bain de parfum glaçant et désagréablement familier.

Меж тем картина была занимательная, прекрасно сделанная.

C’était d’autant plus irritant que le film était passionnant et parfaitement joué.

— Послушайте, Людмила Борисовна, — не выдержал наконец Ганин,

— Ecoutez, Ludmila Borissovna, — dit Ganine, incapable de se retenir plus longtemps,

— перестаньте шептать. Уже немец за мной сердится.     

— cessez de chuchoter. L’Allemand qui est derrière moi commence à se fâcher.

Она в темноте быстро глянула на него. Откинулась, посмотрела на сияющее полотно.

Elle lui lança un regard rapide dans l’obscurité, puis se cala dans son fauteuil et fixa l’écran lumineux.

— Я ничего не понимаю, сплошная чепуха какая-то.   

— Je ne comprends rien du tout. C’est une suite de niaiseries.

— Вольно было вам шептать, — сказал Ганин. – Немудрено, что ничего не понимаете

— Comment  comprendriez-vous quelque chose: vous passez votre temps à bavarder, dit Ganine.

На экране было светящееся, сизое движение: примадонна,  

Sur l’écran se déplaçaient des formes lumineuses d’un gris bleuté. Une prima donna,

совершившая в жизни своей невольное убийство, вдруг вспоминала о нём, играя

qui avait une fois dans sa vie commis un meurtre involontaire, s’en souvenait soudain en jouant

в опере роль преступницы, и, выкатив огромные неправдоподобные глаза,

le rôle d’une criminelle dans un opéra. Roulant des yeux immenses, d’une grandeur peu croyable,

валилась навзничь на подмостки. 

elle s’écroulait sur les planches, évanouie

Медленно проплыла зала театра,   

Comme une lente marée montante, la salle apparaissait sur l’écran,

публика рукоплещет, ложи и ряды встают в экстазе одобренья. 

le public applaudissait, les spectateurs des loges et de l’orchestre se levaient pour manifester leur approbation extatique.

И внезапно Ганину померещилось что-то смутно и жутко знакомое.

Brusquement, Ganine eut la sensation qu’il regardait une image vaguement – mais horriblement – familière.

Он с тревогой вспомнил грубо сколоченные ряды, сиденья и барьеры лож,

Il reconnut avec angoisse les rangées de sièges en bois d’une facture grossière, les fauteuils et la balustrade des loges,

выкрашенные в зловещий фиолетовый цвет, ленивых рабочих,

peints d’un violet sinistre, les ouvriers paresseux

вольно и равнодушно, как синие ангелы, переходивших с балки на балку

marchant d’un pas aisé et nonchalant, tels des anges vêtus de bleu, de planche en planche,

высоко наверху или наводивших ослепительные жерла юпитеров на целый полк россиян,

tout en haut, ou braquant les aveuglantes gueules des projecteurs sur toute une armée de Russes

согнанных в громадный сарай и снимавшихся в полном неведении относительно общей фабулы картины.

entassés sur l’immense plateau comme un troupeau et qui jouaient en ignorant totalement le sujet du film.

Он напряг зрение и с пронзительным содроганьем стыда узнал себя самого среди этих людей,

Les yeux rivés sur la scène, avec un atroce frisson de honte, Ganine se reconnut parmi ces gens

хлопающих по заказу, и вспомнил, как они все должны были глядеть вперёд,

qui applaudissaient sur commande, qui avaient tous été contraints de contempler

на воображаемую сцену, где никакой примадонны не было, а стоял на помосте, 

une scène de théâtre imaginaire où, au lieu d’une prima donna, il y avait

среди фонарей, толстый рыжий человек без пиджака

un gros homme aux cheveux roux, en manches de chemise, debout sur une estrade entre les projecteurs

и до одури орал в рупор.

et hurlant comme un fou dans un mégaphone.

Двойник Ганина тоже стоял и хлопал,

Le double de Ganine était lui aussi debout et applaudissait

вон там, рядом с чернобородым, очень эффектным господином, с лентой поперёк белой груди.

là-bas, à côté de l’homme au physique si remarquable avec sa barbe noire et le ruban qui lui barrait la poitrine.

Он попадал всегда в первый ряд за эту вот бородку и крахмальное бельё,

A cause de cette barbe et de sa chemise empesée, il se retrouvait toujours au premier rang;

а в перерывах жевал бутерброд, а потом, после съёмки,

pendant les entractes, il mâchonnait un sandwich et puis, après la prise de vue,

надевал поверх фрака убогое пальтишко

enfilait un vieux pardessus misérable sur sa tenue de soirée

и ехал к себе домой, в отдалённую часть Берлина, где работал наборщиком в типографии.

et regagnait son domicile, dans un lointain quartier de Berlin où il travaillait comme typographe dans une imprimerie.

И Ганин в этот миг почувствовал не только стыд, 

Et Ganine, à ce moment-là, ressentit non seulement de la honte,

но и быстротечность, неповторимость человеческой жизни. 

mais aussi le sentiment de la nature éphémère, évanescente, de la vie humaine.

Там, на экране, его худощавый облик, острое, поднятое кверху лицо

Là, sur l’écran, son image hagarde, son visage anguleux

и хлопавшие руки исчезли в сером круговороте других фигур,

et ses mains qui applaudissaient se fondaient dans la grisaille kaléidoscopique d’autres silhouettes;

а ещё через мгновенье зал, повернувшись как корабль, ушёл,

un moment plus tard, tanguant comme un bateau, la salle de théâtre s’évanouit

и теперь показывали пожилую, на весь мир знаменитую актрису,

et l’on vit une actrice vieillissante et d’une célébrité universelle

очень искусно изображавшую мёртвую молодую женщину.

jouer très habilement le rôle d’une jeune morte.

«Не знаем, что творим», — с отвращением подумал Ганин, уже не глядя на картину. 

«Nous ne savons pas ce que nous faisons», — pensa Ganine avec dégoût, incapable de regarder le film plus longtemps.

Людмила снова шепталась с Кларой – о какой-то портнихе, материи,

Penchée vers Klara, Ludmila chuchotait de nouveau quelque chose à propos d’une couturière et d’un tissu pour une robe.

— драма подходила к концу, и Ганину было смертельно скучно.

Le drame se termina et Ganine se sentit mortellement déprimé.

Когда через несколько минут они пробирались к выходу,

Quelques minutes plus tard, tandis qu’ils gagnaient la sortie avec difficulté,

Людмила к нему прижалась, шепнула: «Позвоню тебе завтра в два, миленький…»

Ludmila se serra contre lui et murmura: « Je t’appellerai demain à deux heures, mon chéri. »

Ганин и Клара проводили её до дому и потом вместе пошли в свой пансион.  

Ganine et Klara l’accompagnèrent jusque chez elle, puis regagnèrent ensemble la pension.

Ганин молчал, и Клара мучительно старалась найти тему для разговора.

Ganine gardait le silence et Klara cherchait laborieusement un sujet de conversation.

— Вы, говорят, в субботу уезжаете? – спросила она.    

— Allez-vous vraiment nous quitter samedi ? — lui demanda-t-elle.

— Не знаю, ничего не знаю… — хмуро ответил Ганин.

— Je ne sais pas. Je ne sais vraiment pas, — répondit Ganine d’une voix lugubre.

Он шёл и думал, что вот теперь его тень будет странствовать из города в город,

Tout en marchant, il songeait que son ombre allait errer de ville en ville,

с экрана на экран, что он никогда не узнает, какие люди увидят её

d’écran en écran, et qu’il ne saurait jamais quel genre de personnes la verraient,

и как долго она будет мыкаться по свету.

ni combien de temps elle allait vagabonder autour du monde.

И когда потом он лёг в постель и слушал поезда,

Et quand il se mit au lit, écoutant les trains

насквозь проходившие через этот унылый дом,

qui traversaient cette maison sans joie

где жило семь русских потерянных теней,

dans laquelle vivaient les ombres égarées de sept Russes,

— вся жизнь ему представилась той же съёмкой,

la vie entière lui apparut comme un morceau de pellicule

во время которой равнодушный статист не ведает, в какой картине он участвует. 

avec des figurants indifférents qui ignoraient tout de l’action à laquelle ils participaient.

Ганин не мог уснуть: в ногах бегали мурашки, и подушка мучила голову.  

Il ne parvenait pas à s’endormir. Des picotements nerveux lui parcouraient les jambes et son oreiller lui torturait la tête.

И среди ночи, за стеной, его сосед Алфёров стал напевать.

Puis, au milieu de la nuit, son voisin Alfiorov se mit à fredonner un air.

Сквозь тонкую стену слышно было, как он шлёпает по полу, то близясь, то удаляясь,

A travers la mince cloison, il entendait ses pas traînants, qui se rapprochaient, puis s’éloignaient,

и Ганин лежал и злился.

pendant que lui, Ganine, rongeait son frein.

Когда прокатывала дрожь поезда, голос Алфёрова смешивался с гулом,

Chaque fois qu’un train passait, la voix d’Alfiorov se confondait avec son fracas métallique

а потом снова всплывал: ту-у-у, ту-ту, ту-у-у.  

pour remonter ensuite à la surface: tom-ti-tom, tom-ti, tom-ti-tom

Ганин не выдержал, он натянул штаны, вышел в коридор

Ganine ne put en supporter davantage. Il enfila son pantalon, sortit dans le couloir 

и кулаком постучал в дверь первого номера.

et tambourina à coups de poing sur la porte de la chambre 1.

Алфёров, среди блужданья своего, оказался как раз против двери и сразу отпахнул её,

Le va-et- vient d’Alfiorov l’avait par hasard amené tout près de la porte et il l’ouvrit si brusquement

так что Ганин даже вздрогнул от неожиданности.    

que Ganine eut un sursaut de surprise.

— Пожалуйте, Лев Глебович, милости просим.  

— Entrez, je vous en prie, Lev Glebovitch. 

Он был в сорочке и подштанниках, золотистая бородка слегка растрепалась, —  

Il était en chemise et caleçon, sa barbe blonde était légèrement ébouriffée –

оттого, верно, что песенки выдувал, — и в бледно-голубых глазах так и металось счастье.

sans doute parce qu’il avait soufflé fort en chantant – et ses yeux d’un bleu pâle brillaient de bonheur.

— Вы вот поёте, — сказал Ганин, сдвинув брови, — а мне это мешает спать. 

— Vous chantez, — dit Ganine, en fronçant les sourcils, — et cela m’empêche de dormir.

— Да входите же, голубчик, что это вы, право, на пороге топчетесь, — засуетился Алексей Иванович,

— Entrez, pour l’amour de Dieu, ne restez pas planté sur le pas de la porte, — s’empressa Alekseï Ivanovitch,

неловко и ласково беря Ганина за талию.

entourant de son bras la taille de Ganine en un geste bien intentionné, mais maladroit.

– Простите великодушно, если мешал.       

— Je suis tellement désolé de vous avoir importuné. 

Ганин неохотно вошёл в комнату. В ней было очень мало вещей и очень много беспорядка.

Ganine entra à contrecœur dans la chambre. Elle contenait très peu de choses pourtant était très désordonnée.

— Я страшно рад, что вы наконец ко мне заглянули, — говорил он, — сам-то я не в состоянии спать.

— Je suis rudement content que vous me rendiez enfin visite, — dit-il. — Moi non plus, je ne pouvais pas m’endormir.

Подумайте, в субботу моя жена приезжает. А завтра уже вторник… Бедняжка моя,

Songez… ma femme arrive samedi. Et demain, c’est déjà mardi. Pauvre petite,

представляю, как она измучилась в этой проклятой России! 

 j’imagine aisément les souffrances qu’elle a dû endurer dans notre maudite Russie! »

Ганин, который хмуро разглядывал шахматную задачу,

Ganine, qui, d’un air maussade, avait essayé de déchiffrer un problème d’échecs

набросанную на одном из листов, валявшихся на постели, вдруг поднял голову: 

dessiné sur un des morceaux de papier qui jonchaient le lit, leva soudain les yeux.

— Как вы сказали?

— Qu’est-ce que vous avez dit?

— Приезжает, — бойко щёлкнул ногтем Алфёров.    

— Elle arrive, — répondit Alfiorov en ponctuant ces mots d’une chiquenaude hardie.

— Нет, не то… Как вы про Россию сказали?  

— Non, pas cela. Comment avez-vous appelé la Russie?

— Проклятая. А что, разве не правда?  

— Maudite. C’est vrai, n’est-ce pas?

— Нет, так, занятный эпитет.   

— Je ne sais pas. L’épithète m’a paru curieuse.

— Эх, Лев Глебович, — остановился вдруг посреди комнаты Алфёров,-

— Voyons, Lev Glebovitch, — Alfiorov s’arrêta subitement au milieu de la chambre –

полно вам большевика ломать. Вам это кажется очень интересным,  

il est temps que vous cessiez de jouer au bolcheviste. Vous trouvez peut-être cela amusant,

но поверьте, это грешно с вашей стороны. Пора нам всем открыто заявить,  

mais ce que vous faites est très mal, croyez-moi. Il est temps que nous admettions tous

что России капут, что «богоносец» оказался, как, впрочем, можно было ожидать,

que la Russie est finie, que la « sainte » paysannerie russe s’est révélée – comme il fallait s’y attendre,

серой сволочью, что наша родина, стало быть, навсегда погибла.

d’ailleurs – n’être rien d’autre qu’écume et crasse et que notre pays est fichu à tout jamais.

Ганин рассмеялся: — Конечно, конечно, Алексей Иванович.  

Ganine éclata de rire. — Bravo, bravo, qui, bravo, Alekseï Ivanovitch. 

Алфёров помазал ладонью сверху вниз по блестевшему лицу 

Alfiorov essuya soigneusement son visage luisant de la paume de sa main et,

и улыбнулся вдруг широкой мечтательной улыбкой: 

brusquement, se mit à sourire – d’un large sourire rêveur.

— Отчего вы не женаты, дорогой мой. А?  

— Pourquoi est-ce que vous n’êtes pas marié, mon vieux, hein?

— Не пришлось, — отвечал Ганин. – Это весело?  

— Jamais eu l’occasion, répliqua Ganine. — C’est agréable?

— Роскошно. Моя жена – прелесть. Брюнетка, знаете, глаза этакие живые…

— Merveilleux. Ma femme est adorable. Brune, vous savez, avec des yeux pleins de vie.

Совсем молоденькая. Мы женились в Полтаве, в девятнадцатом году, 

Encore très jeune. Nous nous sommes mariés à Poltava en 1919,

а в двадцатом мне пришлось бежать: вот здесь у меня в столе карточки, покажу вам.  

et j’ai dû émigrer en 1920. J’ai des photos d’elle dans le tiroir du bureau… je vais vous les montrer. 

Он снизу, согнутой пятернёй, вытолкнул широкий ящик.   

Les doigts recourbés, il tira sur le rebord inférieur du vaste tiroir – qui s’ouvrit.

— Чем вы тогда были, Алексей Иванович? – без любопытства спросил Ганин.

— Qu’est-ce que vous étiez à l’époque, Alekseï Ivanovitch ? — demanda Ganine sans curiosité.

Алфёров покачал головой:

Alfiorov secoua la tête.

— Не помню. Разве можно помнить, чем был в прошлой жизни, —      

— Je ne m’en souviens pas. Comment se souvenir de ce que l’on a été dans une vie passée…

быть может, устрицей или, скажем, птицей, а может быть, учителем математики. 

huître, qui sait? ou oiseau, disons, ou peut-être professeur de mathématiques?

Прежняя жизнь в России так и кажется мне чем-то довременным,

En tout cas, notre ancienne vie en Russie m’apparaît comme quelque chose qui s’est passé avant le commencement des temps,

метафизическим или как это… другое слово, да, — метампсихозой…  

quelque chose qui relève de la métaphysique… non, ce n’est pas le mot exact… ah! je sais : de la métempsycose.

Ганин довольно равнодушно рассматривал снимок в открытом ящике.

Ganine regarda la photographie dans le tiroir ouvert sans grand intérêt.

Это было лицо растрёпанной молодой зубастой женщины с весёлым, очень зубастым ртом.

C’était le visage d’une jeune femme ébouriffée dont la bouche rieuse exhibait toutes les dents.

Алфёров наклонился через его плечо: 

Alfiorov se pencha pardessus son épaule.

— Нет, это не жена, это моя сестрица. От тифа умерла, в Киеве.   

— Non, ce n’est pas ma femme, c’est ma sœur. Elle est morte du typhus, à Kiev.

Хорошая была, хохотунья, мастерица в пятнашки играть…    

C’était une gentille fille, très gaie, très forte au jeu de chat perché. 

Он придвинул дрогой снимок:  

Il sortit une autre photographie.

— А вот это Машенька, жена моя. Плохая фотография, но всё-таки похоже.  

— Et voici Machenka, ma femme. Médiocre instantané, mais bien ressemblant tout de même.

А вот другая, в саду нашем снято. Машенька – та, что сидит в светлом платье.  

Et en voilà un autre pris dans notre jardin. Machenka est celle qui est assise, en robe blanche.

Четыре года не видел её. Но не думаю, чтобы особенно изменилась.    

Je ne l’ai pas vue depuis quatre ans. Mais je ne pense pas qu’elle ait beaucoup changé.

 Прямо не знаю, как доживу до субботы…

Je me demande comment je vais survivre jusqu’à samedi.

Стойте… Куда вы, Лев Глебович? Посидите ещё!..  

Attendez ! Où allez-vous, Lev Glebovitch ? Restez donc ! 

Ганин, глубоко засунув руки в карманы штанов, шёл к двери.

Ganine, les mains enfoncées dans les poches de son pantalon, se dirigeait vers la porte.

— Лев Глебович! Что с вами? Обидел я вас чем-нибудь?

— Que se passe-t-il, Lev Glebovitch ? Est-ce que j’ai dit quelque chose qui vous a offensé ?

Дверь захлопнулась. Алфёров остался стоять один посреди комнаты.  

La porte se referma en claquant. Alfiorov resta seul, debout au milieu de sa chambre.

— Всё-таки… какой невежа, — пробормотал он. – Что за муха его укусила? 

— Vraiment ! Le grossier personnage! — grinça-t-il entre ses dents. Quelle mouche a bien pu le piquer?

«Неужели… это… возможно…» — огненным осторожным шёпотом проступали буквы,

« Est-il-possible … », disaient les lettres, dans un discret chuchotement de néon

и ночь одним бархатным ударом смахивала их.   

que la nuit effaçait sans bruit en un seul frottement de velours.

«Неужели… это…» — опять начинали они, крадясь по небу. 

Et les lettres se remettaient à traverser le ciel de leur pas furtif : « Est-il… »

И снова наваливалась темнота.

Puis les ténèbres revenaient. 

А по улицам, ставшим широкими, как чёрные блестящие моря, в этот поздний час,

Et dans ces rues, aussi vastes que de luisantes mers noires à cette heure tardive

когда последний кабак закрывается и русский человек, забыв о себе, без шапки, без пиджака,

où la dernière brasserie a fermé ses portes, un homme né en Russie, fuyant le sommeil, sans chapeau, sans veston

под старым макинтошем, как ясновидящий, вышел на улицу блуждать,- в этот поздний час, 

sous un vieil imperméable, marchait dans un état d’hypnose; à cette heure tardive,

по этим широким улицам расхаживали миры, друг другу неведомые, —

le long de ces larges rues passaient des mondes totalement étrangers l’un à l’autre:

не гуляка, не женщина, не просто прохожий – а наглухо заколоченный мир,

ce n’était plus un noceur, une femme, ou simplement un passant, mais chacun était un monde tout à fait isolé,

полный чудес и преступлений. 

chacun était un ensemble de merveilles et de mal. 

Бывают такие мгновения, когда всё становится чудовищным, бездонно-глубоким, 

C’est dans de semblables moments que tout devient fabuleux, insondablement profond,

когда, кажется, так страшно жить и ещё страшнее умереть.

que la vie semble terrifiante et la mort pire encore.

И вдруг, пока мчишься так по ночному городу, сквозь слёзы глядя на огни

Et puis, alors que vous avancez à grands pas rapides dans la ville nocturne en regardant les lumières à travers vos larmes

и ловя в них дивное ослепительное воспоминанье счастья,

pour y retrouver le souvenir glorieux, éblouissant, d’un bonheur passé

— женское лицо, всплывшее опять после многих лет житейского забвенья, —

– un visage de femme qui ressuscite après de longues années d’oubli monotone, —

вдруг, пока мчишься и безумствуешь так, вежливо остановит тебя прохожий и спросит,

tout à coup, votre course folle est interrompue par un piéton qui vous demande poliment son chemin;

как пройти на  такую-то улицу – голосом обыкновенным, но которого уже никогда больше не услышишь.

question banale posée par une voix banale – mais que vous n’entendrez jamais plus.